Роботы зари [Роботы утренней зари] - Айзек Азимов

Бейли поймал себя на том, что рассеянно уставился на робота, и с трудом заставил себя перевести глаза на Фастольфа. (Ну почему он все время думает о роботах?)

– Рад снова с вами свидеться, доктор Фастольф, – сказал он и протянул руку. После того что произошло между ним и Глэдией, легко было забыть, что космониты избегают физического соприкосновения с землянами.

Фастольф замялся, потом воспитанность взяла верх над благоразумием, он взял протянутую руку, на мгновение задержал в своей и тут же отпустил.

– Я еще больше рад, что вижу вас, мистер Бейли, – сказал он. – То, что вам пришлось перенести вчера вечером, очень меня встревожило. Гроза была не слишком сильной, но не могла не ошеломить землянина.

– Так вы знаете, что произошло?

– Дэниел и Жискар ввели меня в курс. Мне было бы легче, явись они сразу же сюда, с тем чтобы потом доставить сюда и вас, но их решение опиралось на то, что дом Глэдии находился ближе к месту поломки машины, а ваш приказ был абсолютно категоричным и безопасность Дэниела вы поставили выше своей. Они верно вac поняли?

– Да, Я принудил их оставить меня там.

– Но было ли это разумно? – Фастольф уже проводил его в гостиную и указал на кресло.

Бейли сел.

– Этого требовали обстоятельства. За нами гнались.

– Жискар сообщил об этом. И еще он сообщил…

– Доктор Фастольф! – перебил Бейли. – Извините, но времени остается мало, а я должен задать вам несколько вопросов.

– Прошу вас, – тотчас сказал Фастольф с обычной своей любезностью.

– Меня уверяли, что свои исследования функций мозга вы ставите превыше всего, что вы…

– Разрешите, я договорю, мистер Бейли. Я не позволю ничему встать на моем пути, я абсолютно беспощаден, не признаю никаких этических или нравственных обязательств, не остановлюсь ни перед чем, оправдаю что угодно, если это нужно для моих исследований.

– Да, именно.

– Кто вам это сказал, мистер Бейли? – спросил Фастольф.

– А это имеет значение?

– Возможно, что и нет. К тому же догадаться не трудно. Моя дочь Василия, я это твердо знаю.

– Может быть, – ответил Бейли. – Но я хотел бы знать, верна ли такая оценка вашего характера.

– Вы ждете от меня честного ответа о моем характере? – грустно сказал Фастольф. – В чем-то эти обвинения соответствуют истине. Я действительно придаю своей работе огромную важность и действительно испытываю потребность приносить ей в жертву все и вся. Я пренебрег бы общепринятыми понятиями морали и этики, если бы мог. Но не могу. И в частности, если меня обвинили в убийстве Джендера ради моих исследований человеческого мозга, я категорически это отрицаю. Я не убивал Джендера.

– Вы предлагали, чтобы я подвергся психическому зондированию, чтобы извлечь из моего мозга информацию, изгладившуюся у меня из памяти. А вы не подумали о том, что психическое зондирование могло бы продемонстрировать вашу невиновность, если бы вы на него согласились?

Фастольф задумчиво кивнул:

– Полагаю, Василия настаивала, что мое нежелание подвергнуться ему доказывает мою виновность. Вовсе нет. Психическое зондирование сопряжено с риском и внушает мне такие же опасения, как и вам. Однако остановило меня другое. Больше всего зондирование устроило бы моих противников. Оно не настолько тонко, чтобы послужить неопровержимым доказательством, и они постарались бы поставить под сомнение любые свидетельства моей невиновности. Но с помощью зондирования они получили бы сведения о теории и методах создания человекоподобных роботов. Вот что им нужно. Такой возможности я им не предоставлю!

– Превосходно, – сказал Бейли. – Благодарю вас, доктор Фастольф.

– Не стоит благодарности. А теперь, если разрешите, я вернусь к тому, что узнал от Жискара. По его словам, к вам, пока вы оставались в машине один, подходили неизвестные роботы. Во всяком случае, вы довольно бессвязно говорили об этом, когда вас нашли без чувств под дождем.

– Неизвестные роботы действительно подходили ко мне, доктор Фастольф, – ответил Бейли. – Мне удалось остановить их и отослать обратно. Но благоразумие требовало покинуть машину и спрятаться, прежде чем они вернутся, Возможно, я принял такое решение, потому что мысли у меня мешались. Так утверждает Жискар.

– Жискар воспринимает Вселенную упрощенно. – Фастольф улыбнулся, – А у вас есть предположения о том, чьи это были роботы?

Бейли заерзал в кресле, словно не находя удобной позы.

– Председатель уже прибыл? – ответил он вопросом на вопрос.

– Нет. Но он будет здесь с минуты на минуту. Как и Амадиро, глава Института, с которым вы, как я узнал от роботов, имели вчера встречу. Я не уверен, что это было разумно. Вы его раздражили.

– Я должен был поговорить с ним, доктор Фастольф. И он держался очень любезно.

– С Амадиро это ничего не означает. Ссылаясь на то, что он именует вашей клеветой и нестерпимым очернением профессиональных репутаций, он вынудил председателя принять меры.

– Каким образом?

– Задача председателя – устраивать встречу спорящих для достижения компромисса. Раз Амадиро пожелал встретиться со мной, председатель в силу своего положения не мог отложить ее, а тем более запретить. Он обязан провести эту встречу, и, если Амадиро собрал достаточно улик против вас – а собрать улики против землянина ничего не стоит, – расследованию будет положен конец.

– Возможно, доктор Фастольф, вам не следовало прибегать к помощи землянина, учитывая, насколько мы уязвимы.

– Возможно, что и так, мистер Бейли, но ничего другого я просто не сумел придумать. И теперь не могу. Так что предоставляю вам убедить председателя в нашей правоте… Если вы сумеете.

– И вся ответственность лежит на мне? – угрюмо спросил Бейли.

– На вас и только на вас, – мягко ответил Фастольф.

– Мы будем только вчетвером?

– Вернее, – поправил Фастольф, – втроем. Председатель, Амадиро и я: два оппонента и арбитр, так сказать. Вы же, мистер Бейли, будете всего лишь условно допущены. Председатель может отослать вас, когда ему заблагорассудится, так что, надеюсь, вы будете с ним осторожны.

– Постараюсь, доктор Фастольф.

– Например, мистер Бейли, не протягивайте ему руки. Извините мою прямолинейность.

Бейли поежился, задним числом испытывая смущение за свою бестактность.

– Не протяну, – буркнул он.

– И будьте крайне вежливы. Не бросайтесь гневными обвинениями, избегайте ничем не подкрепленных обвинений…

– Иными словами, я не должен добиваться, чтобы кто-то нечаянно выдал себя. Например, Амадиро.

– Вот именно. Это будет расценено как клевета, и вы добьетесь обратного эффекта. А потому будьте вежливы! Если вежливость прикроет нападение, то пусть. И постарайтесь ничего не говорить, пока к вам не обратятся.